Автор: Добрый Э-эх
Неправедно жило мышиное племя — грызли плоды чужого труда — рожь и пшеницу, ячмень… ну и овсом не брезговали — приворовывали. Неправедно жили и несчастливо: совы ночами собирали кровавую дань, днем от лис нет спасенья. Тех же, кто осмеливался промышлять в амбарах, ждал Ужас на мягких лапах, циничный, безжалостный.
— Бесшумно подлетит сова — пискнуть не успеешь — сжимаются громадные когти, и ты уже на Луне, пасешься вместе с предками по бескрайним серебристым полям чудесных злаков. Хрусть — смыкаются зубы лисы. Но не такие творения Матери Ночи (имя которых не смеем произносить даже в укромной норке) — задушат до полусмерти — отпустят — и тут же пришмякнут едва родившийся лучик надежды на спасение нежными когтями. Заиграют до смерти, и есть не станут.
В общем, жили потихонечку мыши. Жили себе, жили, но пришла Сушь. Погубила урожай на полях и рядом с ними. Стало совсем голодно и неуютно. Потянулись мыши к амбарам и пропадали там целыми семьями.
Тяжелые времена.
Крестьяне стали насыпать зерно перед амбарами маленькими кучками.
— Это для нас! — умилялись мыши, набрасываясь на еду. — А мы-то считали их жадными бесчувственными скотами!
И гибли сотнями от мышиной потравы, а у выживших рождались уроды или мертвые. Ох не скоро голодные мыши научились обходить стороной плохое зерно.
Совсем плохо пошли дела. Собрались тогда самые мудрые и стали думать-решать: что же делать? Но дни шли за днями в пустых разговорах:
— Переселяться надо!
— А куда?! Справа река, слева пустые горы, прямо — глупый непонятный город и война с местными родичами — куда уж нам воевать! А назад нам запрещено идти, сами знаете Кем.
— Переселяться надо!
— Так куда?
И тут явился странный мыш, со стороны гор, с серебристо-черной шерсткой. Был он молод и решителен. Большая скрытая сила чувствовалась в нем. Глаза горели мрачным огнем убеждения.
— Хватит стонать и жаловаться! Хватит украдкой тащить зерно у тех, кто его растит! Сами будем растить свою пищу в поте рыла своего!
— Мы не умеем…
— Не сможем мы…
— Хватит ныть! Мы пойдем к тому, кто научит, подскажет, одарит!
— Ооо-о?!
— Мы… пойдем… к Великому М?
— Веди нас, Мессия! Веди! Больше так невозможно! Хватит ныть! Хватит стонать и жаловаться!
И наиболее продвинутые, с Мессией во главе, двинулись на восток — куда им было идти запрещено еще в незапамятные времена.
Труден был их путь. Порой невозможен. Хищники, голод, болезни, страх. Но так целеустремлен был вожак и так в него верили мыши, что все же смогли добраться до Поляны Большого Колоса.
Дошел только каждый десятый паломник.
Великий Мыш меланхолично грыз огромное зернышко. Был он действительно Велик, и его спокойный взор источал величие. И кончики усов, и каждый коготь, и длинный розовый хвост внушали благоговение.
Мыши в ужасе простерлись ниц. Никто и пискнуть не смел.
— Что приперлись в такую даль? Я, помнится, просил никогда меня не беспокоить! Что?! Память отшибло?! Сейчас поправим! — пророкотал Великий Мыш, подняв Рубиновый колос.
Затрепетали перед богом серые грызуны. Съёжились, вжались в землю.
Вперед выступил Мессия и рассказал о неслыханных бедах, терзающих мышиное племя, о слезах матерей и голодных детях, о вероломстве крестьян и о тех, чьё имя нельзя произносить вслух…
— И?
— И мы хотим жить праведно — сами растить пищу, что будет питать нас, сами трудиться и пожинать плоды труда своего…
Серебристо-черный потупился, а затем хитро взглянул исподлобья на бога и выдохнул:
— Вот только не умеем мы ни хрена, научи нас и…
Великий Мыш раскатисто захохотал.
Через некоторое время, утирая слезы, молвил сквозь улыбку:
— Чудные дела… Мыши-агрономы… Скоро хорьки-птицеводы объявятся…
Грызуны возбужденно зашептались.
— Да шучу я… Впрочем, вряд ли что у вас выйдет — такая Сушь кругом…
— Мы знаем место! Мы все придумали! Там луг у речки — он и сейчас влажный! Научи нас! — загалдели мыши.
Их бог только присвистнул.
— Хм… влажно говорите… тогда вам подойдет горох.
И рассказал, как ухаживать за ним, как сажать, как хранить урожай и многое другое. Он все же добрый бог, хоть и немного ленивый.
Мыши смущенно переглядывались, робко попискивая.
— Что еще?
— Огромное тебе спасибо, но…
Грозовые тучи нависли над челом Великого Мыша.
— Но горох…
— ЧТО? НЕДОСТАТОЧНО ВКУСНЫЙ?
— Нет, нет… — затрепетали серые комочки меха, — он большой и приметный. Нам бы что-нибудь по нашему росту, верхолазы из нас дермовенькие… и чтоб…
— Хорошо, будет вам по размеру… — пробурчал Небожитель, создавая Мышиный горошек, — и цветы его будут яркие и красивые.
— … и чтобы не отсверкивал, — пытался закончить мысль старик с разорванным ухом, но его быстро оттеснили и затолкали.
— Зайду осенью, — Великий Мыш повернулся спиной.
Рассыпаясь в благодарностях и славя имя Его, серый народец набирал горошинки в защечные мешки. Впереди был обратный путь.
Мыши летели домой как на крыльях — им казалось, что несут они избавление от всех несчастий и бед.
Все-таки они глупый и беспечный народец. К тому же и оголодавший. Конечно, половину горошин сжевали тайком по дороге. Особо одаренные сожрали всю свою долю. Но, как ни удивительно, племя увидело дары бога.
И закипела работа! Пошатываясь от голода, трудились мыши, разбивая огороды, засевая поля. Удивительно! Конечно, многие отнеслись скептически к этой затее, а наиболее радикально настроенные открыто смеялись над неумелыми растениеводами, но и у них теплилась надежда на благополучный исход, на чудо.
Мышиные поля были совсем не такие, как у крестьян. Никаких ровных рядов, никаких «колосок к колоску». Нет же. Это же робкие серые крохи, пугающиеся всего на свете.
Тут кустик, там кустик, под травинкой, под листочком — если не знать наверняка, ни за что не заметишь, что перед тобой поле. Обычный лужок.
День за днем наступила осень. Давно окончилась засуха. Мыши трудились, как заведенные, и горошек их не подвел. Урожай получился на славу. Все закрома забиты до отказа. Страда отшумела.
Заглянул, как и обещал, небожитель. Присвистнул от удивления: «Ну надо ж», забрал с собой Мессию («хватит тут торчать») и удалился по своим важным делам.
Все, кто активно огородничал, гораздо отъелись, стали жирные, вальяжные. Увидев сычика в небе, не драпали, сломя голову, к норе, а некоторое время следили — есть опасность для них или нет. Их жены и многочисленные отпрыски еле ходили — мешало набитое брюхо.
Мало кто из них пережил зиму. Нельзя обмануть законы природы: медленно бежишь — съедят, ленишься прятаться — съедят, потерял страх — съедят.
По весне почти никто уже и не думал о посевной. А тех, кто думал, приносили в жертву сове.
— Нельзя предавать свою природу, — постановили мыши. — Надо жить, как заведено предками.
И навсегда забыли о мышином горошке. Засухи в этом году не ожидалось.
Великий Мыш возвращался домой, уже в сумерках он заглянул в то самое племя.
— Кто б сомневался, — присвистнул Он, глядя на заброшенные поля его народца. Слишком громко, пожалуй, присвистнул. Он почувствовал неясное движение.
– Ма-а-а-ть Ноч-ч-ч-чь! — затихал его свист, удаляясь.
А мышиный горошек прекрасно себя чувствовал и без особого ухода. Каждый год радостно цвел, цепляясь за травинки, веточки… словом за все, что попадалось.
И не подозревал, что он — мышиный.
еще статьи >> Анютины глазки · Зверобой … · Одуванчик · Подснежник · Столетник · Фиалка · Роза · Тысячелистник · Астра · Петуния · Изумрудная роза
Наверх